Иванов Валентин Козьмич. Нападающий. Заслуженный мастер спорта. Заслуженный тренер СССР.

Родился 19 ноября 1934 года в Москве.

Играл за московское "Торпедо" (1952 - 1966).

В чемпионатах СССР провел 287 матчей, забил 124 гола. Чемпион СССР 1960, 1965 гг. Обладатель Кубка СССР 1960 г. 6 раз входил в список 33-х лучших футболистов сезона.

За сборную СССР провел 59 матчей, забил 26 голов.

Чемпион Олимпийских игр 1956 года. Обладатель Кубка Европы 1960 г. Серебряный призер Кубка Европы 1964 г. Участник чемпионатов мира 1958 и 1962 гг.

Тренировал клубы: "Торпедо" Москва (август 1967 - 1970, сентябрь 1973 - 1978, июль 1980 - сентябрь 1991, август 1994 - 1996, май 1998 - 1998), "Ража Касабланка" Марокко (осень 1992 - лето 1993), "Асмарал" Москва (1994), "Торпедо-ЗИЛ" Москва (май - июль 2003). Председатель тренерского совета ФК "Торпедо-Металлург" (с 2003 г.).



ОН БЫЛ ГРОЗОЮ ВРАТАРЕЙ

Лет десять тому назад в интервью спортивной газете "Лело" вратарь тбилисского "Динамо" Сергей Котрикадзе сказал о Валентине Иванове: "Самым опасным, коварным и хитрым нападающим считаю Валентина Иванова. Он постоянно держал в напряжении меня и всю нашу защиту. Непредсказуемость, внешняя нелогичность его действий часто ставили меня в тупик. Находясь в позиции, с которой напрашивался пас, он мог неожиданно и точно пробить. Ждешь от него удара, а он вдруг отдаст пас такой хитрый и точный, что партнерам не доставляло труда отправить мяч в ворота. Иванов постоянно удивлял, огорчал и восхищал одновременно".

В справедливости этих слов мне довелось убедиться во время переговоров с юбиляром накануне его шестидесятилетия о предстоящей встрече. Согласовав детали, я поинтересовался, помнит ли он первый свой гол. И тут же последовал неожиданный, истинно ивановский удар, к которому я явно не был готов. "Не помню", - с поистине детской непосредственностью ответил мой собеседник. Не знаю футболиста, который не помнил бы о первом своем голе. Это ведь как первая любовь. Разве можно ее забыть? Видимо, догадавшись о моем состоянии, Валентин Козьмич успокоил: "Вы ведь знаете, кому я забил. Если чего-то не буду помнить, спрошу у вас. Что вспомню, расскажу сам". На том и порешили.

Тут же возник вопрос о жанре. Классическое интервью отпадало автоматически, ибо по его канонам вопросы задает один из участников. Видимо, все должно было свестись к беседе, в коей я твердо знал лишь тему: "Иванов - футболист". Учитывая особенность своего собеседника, о ходе ее я мог иметь такое же представление, какое имел Остап Бендер о развитии шахматной партии после хода е2-е4. Отправляясь на встречу, я вооружился набором всевозможных таблиц, повествующих о "производственных" достижениях автозаводца Валентина Иванова, так как, повторюсь, предстояло не только вопрошать, но и ответ держать.
Встреча, что весьма знаменательно, длилась полтора часа - как футбольный матч. После нее я проникся искренним сочувствием к футболистам, на чью долю в свое время выпадала печальная участь - противостоять на поле Валентину Иванову. Его неожиданные "финты" и внезапные "удары" не раз заставали меня врасплох.


- Один из персонажей Аркадия Райкина, вспоминая о своем тяжелом детстве, говорил: "Пить, курить и говорить я начал одновременно". А может ли Валентин Иванов, несколько видоизменив эту фразу, сказать: "Играть, забивать и говорить я начал одновременно?"

- Преувеличение, конечно, есть, но небольшое. Сколько себя помню, гонял мяч. Футбол заполнял почти все мое свободное время. Детство и у меня было нелегким: мать воспитывала четверых детей. На жизнь едва хватало. Два моих старших брата рано стали зарабатывать, и мне после окончания семилетки пришлось встать за станок.

- А на футбол силы оставались?

- Сейчас я удивляюсь, откуда только они брались. Мы не только играли, но и на матчи мастеров ходили, болели отчаянно. Я болел за "Динамо".

- А оказались в "Торпедо"?

- Это вина Георгия Ивановича Жаркова. В 1951 году команда 45-го завода, официально ее называли "Крылья Советов"-1, играла в финале юношеского турнира со "Спартаком". Георгий Иванович после игры посоветовал руководству, "Торпедо" - обратить на меня внимание. Смотрины прошли успешно, и уже в следующем году я оказался в команде.

- И появилась возможность заниматься только футболом?

- Не сразу. Поначалу я устроился на автозавод слесарем, Трудился полный рабочий день. И только перед чемпионатом 1953 года меня отпустили с командой на юг готовиться к сезону. Так как я сразу закрепился в основном составе, то уже с мая меня перевели на ставку.

- То есть?

- Я мог уже отойти от станка и заниматься только футболом. А деньги мне платили за новую должность. Вот только, как она называлась, не помню. Кажется, инструктор физкультуры или что-то в этом роде.

- Как прошла адаптация?

- Нормально. Приняли меня доброжелательно, и даже когда после разгона армейских команд к середине сезона в "Торпедо" появились опытные именитые игроки В. Соловьев, Н. Сенюков, В. Федоров, А. Анисимов, А. Архипов, А. Ильин и конкуренция за место в основном составе возросла, отношение ко мне не изменилось. В этом заслуга и тренера Виктора Александровича Маслова. Он как-то сразу в меня поверил. Помню свой первый матч. Мы проиграли в Вильнюсе, я ничем себя не проявил, а Маслов поставил меня и на следующую игру. Я немного матчей тогда пропустил. Посмотрите, сколько у меня в пятьдесят третьем игр?

- Семнадцать из двадцати возможных.

- Вот видите. Нет, на тренеров и партнеров мне везло.

- Насколько я знаю, вас довольно скоро произвели из рядовых в капитаны. За какие заслуги?

- Перед чемпионатом 1956 года многолетний капитан нашей команды 34-летний Августин Гомес, хоть он и продолжал выступать за "Торпедо", отдал мне капитанскую повязку. Ребята и тренеры его поддержали. Так в 21 год я стал капитаном "Торпедо" и оставался им на протяжении многих лет. За что мне такое доверие было оказано? Наверное, за игровые качества. Перед игрой все равны, независимо от количества прожитых лет.

- Вы пришли в футбол в период господства "дубль-ве" Номер восемь на вашей футболке соответствовал роли правого полусреднего, или инсайда. Объясните в двух словах молодежи, в чем заключались ваши функции на поле?

- Инсайды - обычно располагались чуть сзади, между крайним и центральным нападающими. Они выполняли большой объем работы, созидали, конструировали игру и активно участвовали в завершении атак. Но многие, наверное, забыли, что еще за несколько лет до шведского чемпионата мира, где бразильцы показали миру систему 4+2+4, некоторые московские команды, в том числе и "Торпедо", довольно успешно эту систему осваивали. После прихода Стрельцова мы с Эдиком нередко играли сдвоенного центра.

- Давайте все же вернемся к "дубль-ве". Правому инсайду противостоял левый полузащитник, игрок под номером шесть. Но при переходе соперника в контратаку уже инсайду надлежало преследовать полузащитника. Мне не раз приходилось наблюдать за вашей игрой, и создавалось впечатление, что защитные функции выполняются вами весьма неохотно или даже вовсе игнорируются.

- В "Торпедо" так и было. И не из-за моей чрезмерной лени или пренебрежения к черновой работе. Не сочтите за нескромность, но своей активной игрой я вынуждал опекуна самого бегать за мной. Тренеры мне доверяли и давали возможность разбираться на поле с соперником. Но стоило попасть в сборную, как приходилось бегать от ворот до ворот. Бестолковая беготня отнимала много сил, нервировала. Потому в составе сборной я играл процентов на двадцать и даже на тридцать ниже своего уровня.

- Я слышал, у вас и неприятности крупные на этой почве случались.

- Еще какие! Едва от футбола не отлучили. В 1958 году после чемпионата мира сборная СССР отправилась на товарищеский матч в Англию, Это был какой-то кошмар. Игра равная, моментов - поровну. Мы бьем в штанги, не попадаем в пустые ворота. У них, что ни удар, то гол. Короче, проиграли им 0:5. После игры тренер обвиняет меня в том, что при третьем или четвертом голе я не поднял ногу. "Где это случилось?" - спрашиваю. "В центре поля". В центре поля, вы представляете? Да ведь пока мяч от центра до наших ворот дошел, еще человек пять ногу должны были поднять, А виноватым оказался Иванов. После возвращения из Лондона нас основательно пропесочили на более высоком уровне. Оказалось, что сборная проиграла из-за трех человек: Иванова - не поднял ногу, Бориса Кузнецова - создал пенальти в безобидной ситуации, и Симоняна. Вина его заключалась в том, что он был капитаном команды. Спасибо Андрею Петровичу Старостину - сумел отстоять тогда нас, А то ведь всерьез готовились изгонять нас из футбола.

Вы посчитайте, сколько в каждой игре, даже классных команд, потерь мяча. Это неизбежно. А тут истерику закатили: "Ногу не поднял!".

- Но одна такая потеря стоила сборной СССР выхода в полуфинал чемпионата мира

- Вы имеете в виду нашу игру с Чили в 1962 году?

- Именно. Телетрансляций тогда из Чили не было, но видеозапись о том турнире позволяет увидеть подробности решающего гола в наши ворота. Вы находитесь где-то в районе центрального круга в поиске развития атаки. Мяч в полуметре от вас. И вдруг Санчес довольно бесцеремонно обкрадывает вас и мчится к воротам Яшина. А на экране немая сцена из заключительного акта "Ревизора": Иванов и кто-то из наших игроков замерли с разведенными руками. Санчес тем временем передает мяч Рохасу, и тот, чуть продвинувшись вперед, забивает гол. Как Иванов-тренер расценивает в этом эпизоде действия Иванова-футболиста?

- Хорошо, что вы затронули эту тему. Меня уже много лет упрекают за этот гол, хотя Яшину досталось за него куда больше. Немую сцену вы, наверное, наблюдали при стоп-кадре. В действительности же я бросился за Санчесом, но в кадре меня нет. Затем продолжаю бежать за овладевшим мячом Рохасом Что уже видно на экране. В это время ему наперерез бросился наш защитник. Поэтому я чуть притормозил. Замешкался и мой партнер. А Рохас неожиданно пробил. И попал.

- Не будем больше о грустном, к тому же с этим чемпионатом у вас связаны и приятные воспоминания: забив четыре гола, вы вместе с еще пятью футболистами стали лучшим бомбардиром турнира. Вот мы и подошли к центральной теме нашей беседы "Мои голы - мое богатство", - смело может утверждать футболист, занимающий четвертое место в Клубе Григория Федотова. Интересно было бы узнать, благодаря чему вы, не обладая сверхмощным ударом и данными форварда - тарана, забили так много мячей?

- Сережа Котрикадзе в общем правильно подметил мои козыри - неожиданность, нестандартность действий, хитрость. Помогали мне в игре и хорошее видение поля, тактическое разнообразие, интуиция. Футбол ведь не только сила, скорость, выносливость, но также поединок ума, интеллекта. Я всегда старался застать врасплох, перехитрить, запутать. И когда это удавалось, получал огромное удовольствие.

- О первом голе спрашивать уже не буду, не имеет смысла. При подготовке этого материала в номер непременно расскажу читателям, как вы меня огорошили.

- Кому все же я его забил?

- "Крыльям Советов".

- Куйбышеву? Да, да, вспоминаю. Чуть ли не в каждой игре им забивал. Так, может, им я больше всех и вколотил?

- Браво, Валентин Козьмич! На сей раз интуиция не подвела вас и за пределами футбольного поля. И что любопытно: "Крылышкам" вы забили в чемпионатах СССР не только первый, но и последний - 123-й гол. В общей сложности больше, чем им, вы никому не забивали - 11 мячей.

Отступление первое. Вот уже 35 лет пребывает Иванов в счастливом браке с олимпийской чемпионкой Лидией Калининой-Ивановой. Вне дома его любовь принадлежит "Торпедо", с которым связан (с небольшими перерывами) с 1953 года. То же и с "Крылышками". Это по прошествии многих лет он не мог вспомнить свой первый гол. Но тогда, будучи футболистом, Иванов не забывал о своей первой "любви" и до окончания футбольной карьеры оказывал ей "знаки внимания".

Но форвард такого масштаба не мог войти в клуб Федотова, забивая мячи только куйбышевской команде. Поэтому простим ему столь же сильные "увлечения" киевским "Динамо" и кишиневцами (которым тоже забил по 11 мячей), а также "Спартаком!" (10), "Зенитом" (9), динамовцами Москвы и Тбилиси (по 8), ЦСКА (7). Ну, а разным мимолетным "интрижкам" несть было числа. С 30-ю командами встречался Иванов в чемпионатах Союза и у 25 оставил след "в душе и сердце".

Итак, в числе "пострадавших" от Валентина Иванова 25 команд и 58 вратарей. Не щадил он никого; ни молодых, ни опытных, ни знаменитых, ни безвестных... Пожалуй, кроме Рамаза Урушадзе, он забил всем вратарям, игравшим за сборную страны в те годы: Яшину, Беляеву, Иванову, Разинскому, Макарову, Маслаченко, Котрикадзе, Пшеничникову, Бауже... Успел забить и ставшему легендарным при жизни Алексею Хомичу. А помнит ли наш именинник, кого из них он чаще огорчал? Давайте полюбопытствуем.

- Валентин Козьмич, вы знаете, кому из вратарей больше забили?

- Котрикадзе? Может, Яшину?

- Им вы забили немало - по шесть мячей. Но два динамовца делят только второе-третье места. А на первом еще один динамовец - киевский - Олег Макаров, причем с большим отрывом. Из одиннадцати мячей, попавших в ворота Киева после ваших ударов, десять извлекал из них именно Макаров. Терзали вы его и в Москве, и в Киеве. В 1958 году чуть было "хет-трик" ему не сделали. После двух пропущенных мячей он благоразумно покинул поле. А вы, словно не заметив этого, забили еще гол ни в чем не повинному человеку, будущему своему коллеге-тренеру Евгенио Лемешко. И все же через пять лет вы сделали еще "хет-трик", и на сей раз не только Киеву, но и Макарову. Не успел он тогда вовремя смениться. Зато после игры покинул поле... навсегда. Правда, до конца сезона Макаров в одном из матчей отстоял в воротах две или три минуты, но фактически тот матч стал для него последним... А кому из вратарей забивать было труднее, вы наверняка знаете?

- Конечно же, Яшину.

- Хоть и забили вы ему в шести матчах, но эти голы, должно быть, имели горький привкус: в четырех случаях не спасли они "Торпедо" от проигрыша.

- Все равно я им очень радовался. А один гол со штрафного получился просто красивым. Яшин, как обычно, правильно поставил стенку и место в воротах выбрал верное. Но мне так здорово удалось подрезать мяч поверх стенки, что Лева и шелохнуться не успел.

- А говорили, что не помните свои голы. Может, и о самом красивом расскажете?

- Ну этот никогда не забуду. Забил я его в 60-м, в полуфинальной игре Кубка Европы, сборной Чехословакии. Получив мяч в центре поля, я двинулся к ворот